Каждый ковыряется в окружающих настолько глубоко, насколько хочется, так чтобы это не разрушало какой-то особенный, выстроенный образ.
Поэтому дорогие коллеги годами не замечают некоторой специфичности моего выбора пищи, а потом громко удивляются. Елена смеется и уточняет, действительно, ли я повезла маму домой, только потому что в автобусе холодно, а не потому что ей не хватает внимания. Желтый удивляется, когда я удивляюсь, что кто-то (кого я сама не помню) запомнил меня давным давно и способен узнать до сих пор. Илья шутит, что я надела очки и наконец-то прозрела, а потом долго не верит, что очки на мне с самого утра. Женщина на соседнем коврике шепчет, как замечательно, красиво и легко у меня получается, а мои руки дрожат и еле-еле на последнем издыхании выдерживают чатурангу дандасану (запястья отвыкли от такого). Но тело помнит и на балансах самостоятельно выворачивается, минуя стадию подготовки к удивлению тренера. Мама спрашивает, выбрала ли я сумку, а я в прострации - в России сумку выбрать совершенно невозможно: цены кусаются, и хочется вон ту веселенькую, а не универсальную черную кожаную.
В моем письме, к удивлению, нет ошибок: Елена смеется, что годы не проходят даром, и даже если кажется, что всё забыто, руки сами выбирают правильные слова. У её сына глаза в один один как у неё. И это настолько странно, ведь ты смотришь в глаза маленькому человеку, а как будто в её глаза. У сына и матери глаза одинаково улыбаются, а между ними разница более 30 лет?! Она улыбается и отдает мне деревянные заготовки в подарок, и с любопытством рассматривает мою коллекцию разноцветных капиллярных ручек. Такие мелочи, да, а приносят столько радости?
Я и Кристина в тёмной комнате, а наша команда, от которой мы зависим, в тупике и не может нам помочь. Тишина, темнота, усталость и безысходность. Я слышу сквозь шум тихий голос девочки-администратора. Прямо в фильме или книге кто-то причастный пытается нам помочь - лишь бы выбрались. Я кручу этот чертов круг: четыре против часовой, три по часовой, два против, два по. Дверь открывается и по глазам бьет свет. В темноте - депривация, и начинается кружится голова, а потом даже тусклый и приглушенный свет убивает глаза. Квест наша команда так и не прошла - провалили, нулевое взаимодействие. Но в темноте не страшно, в темноте просто - скучно.
Хочется спать, но вообще-то вечер воскресенья и жалко его тратить на просто поспать.
Поэтому дорогие коллеги годами не замечают некоторой специфичности моего выбора пищи, а потом громко удивляются. Елена смеется и уточняет, действительно, ли я повезла маму домой, только потому что в автобусе холодно, а не потому что ей не хватает внимания. Желтый удивляется, когда я удивляюсь, что кто-то (кого я сама не помню) запомнил меня давным давно и способен узнать до сих пор. Илья шутит, что я надела очки и наконец-то прозрела, а потом долго не верит, что очки на мне с самого утра. Женщина на соседнем коврике шепчет, как замечательно, красиво и легко у меня получается, а мои руки дрожат и еле-еле на последнем издыхании выдерживают чатурангу дандасану (запястья отвыкли от такого). Но тело помнит и на балансах самостоятельно выворачивается, минуя стадию подготовки к удивлению тренера. Мама спрашивает, выбрала ли я сумку, а я в прострации - в России сумку выбрать совершенно невозможно: цены кусаются, и хочется вон ту веселенькую, а не универсальную черную кожаную.
В моем письме, к удивлению, нет ошибок: Елена смеется, что годы не проходят даром, и даже если кажется, что всё забыто, руки сами выбирают правильные слова. У её сына глаза в один один как у неё. И это настолько странно, ведь ты смотришь в глаза маленькому человеку, а как будто в её глаза. У сына и матери глаза одинаково улыбаются, а между ними разница более 30 лет?! Она улыбается и отдает мне деревянные заготовки в подарок, и с любопытством рассматривает мою коллекцию разноцветных капиллярных ручек. Такие мелочи, да, а приносят столько радости?
Я и Кристина в тёмной комнате, а наша команда, от которой мы зависим, в тупике и не может нам помочь. Тишина, темнота, усталость и безысходность. Я слышу сквозь шум тихий голос девочки-администратора. Прямо в фильме или книге кто-то причастный пытается нам помочь - лишь бы выбрались. Я кручу этот чертов круг: четыре против часовой, три по часовой, два против, два по. Дверь открывается и по глазам бьет свет. В темноте - депривация, и начинается кружится голова, а потом даже тусклый и приглушенный свет убивает глаза. Квест наша команда так и не прошла - провалили, нулевое взаимодействие. Но в темноте не страшно, в темноте просто - скучно.
Хочется спать, но вообще-то вечер воскресенья и жалко его тратить на просто поспать.